Джим Шеридан на ОМКФ: «Я ищу решение в неочевидном»

▲ Джим Шеридан на ОМКФ-2015

Что нужно знать прежде, чтобы учиться искусству кино?

На самом деле ничего особенного. Достаточно просто не бояться. Это зависит еще и от того, какой вы рассказчик – эмоциональный или же визуальный. Также вам необходимо научиться эмпатии. Большинство из нас обладают ею лишь отчасти, но чем больше эмпатии в вас – тем более эмоциональным режиссером вы можете стать. На мой взгляд, эмоциональная составляющая всегда находится в конфликте с визуальной, и чем больше вы контролируете визуальную, тем более стесняете эмоции актеров. Когда вы пытаетесь снять что-то особенное, некую сцену – и точно знаете, о чем она – то чтобы сделать ее более глубокой эмоционально, вам просто необходимо перемешать все, забыть все, что вы знали до этого. Вероятно, это прозвучит не особо мудро, но хаос – мой друг. Каждый раз, когда я пытаюсь найти особенное решение для своей картины, я ищу его именно в том самом хаосе или чем-то совершенно безумном. Я ищу его в неочевидном. Иначе очень скучно. Таков мой подход.

Первые фильмы и ТВ-шоу, которые я увидел, были из Англии. Достаточно часто, чтобы словить сигнал, нам с отцом приходилось залазить на крышу, мы вместе пытались настроить антенну. Между нами случались такие диалоги, которые, надо признать, очень меня бесили:

– А в какой стороне Англия?
– Ты же знаешь где Англия.
– М… Нет…
– Англия на востоке.
– А восток где?
– Восток, сынок, там где Англия.

Забавная была картина: я и отец пытались наверху настроить антенну, а тремя этажами ниже сидел мой брат, который кричал нам – появилось ли изображение, или все еще были одни помехи. Если ничего не выходило, мы старались настроиться на станцию в Уэльсе.

В итоге выяснилось, что восток был как раз там, где стояла наша церковь – она была самым большим и высоким зданием в городе и, соответственно, блокировала сигналы ТВ-станций, которые просто не доходили до наших домов. Так что первые шоу, которые я видел по ТВ, выглядели не особо хорошо. Из-за помех изображение было перевернутым и искаженным – приходилось смотреть, наклонив голову, но, тем не менее, можно было уловить суть происходящего.

Помню, во время съемок «В Америке» у нас была небольшая камера среди прочих – и в определенный момент она упала. Когда я просмотрел, что же она засняла – там было изображение только ног актеров и, конечно же, звук – диалог между двумя персонажами. И может это прозвучит безумно, но без изображения этот диалог «рассказал» гораздо больше.

Текст, слова – всегда открыты для интерпретаций, так что иногда они могут сослужить вам плохую службу. Бывает так, что нужно дать зрителю некоторое время, чтобы привыкнуть к изображению, к среде, в которой происходят события – и только потом включать диалоги.

Та церковь в Ирландии, о которой я рассказывал, простояла уже более 450 лет. В нее ходило 99% ирландцев, а англичане все пытались от нее избавиться и заменить на протестантскую. Пробовали сделать это различными способами: голодом, безумными репрессивными законами, вроде того, что нельзя иметь окна или дымоход. Это продолжалось бесконечно долго. А телевидению понадобилось всего лишь 20 лет, чтобы посещаемость церкви снизилась до 9%. В сознании людей произошли невероятные перемены. Так что телевидение победило церковь: для этого понадобилась всего лишь наземная телевизионная станция, которая транслировала ВВС…

Люди всегда живут в неком повествовании: католическом, капиталистическом или же, как было в вашем случае – коммунистическом. И когда меня спрашивают, не вижу ли я фильмы во сне – я отвечаю, что это аудитория спит, а я пытаюсь ее разбудить. Именно так я ощущаю то, что делаю: это пробуждение.

С развитием телевидения в 1950-х (в Америке это началось в 1940-х) большие киностудии стали бояться ТВ – и начали проводить реструктуризацию, чтобы только удержаться на плаву. Все думали, что телевидение убьет кино – но этого не произошло. После окончания «золотой эры Голливуда» в 70-х появились молодые режиссеры, которые стали адаптировать свои кинофильмы для телевидения. К началу 1980-х, когда начал гаснуть интерес и к новому экспериментальному кино, им показалось, что можно привлечь аудиторию в кинотеатры рекламой на телевидении. «Звездные войны» и «Челюсти» стали теми кассовыми фильмами, которые успешно использовали такой подход. Но это оказалось «началом конца».

 
Каждое технологическое новшество ведет к упрощению, и здесь необходима осторожность. Например, VHS кассеты с маленькими вшитыми субтитрами убили интерес к европейскому кино в Америке. Зачем было идти в киноклуб, если можно увидеть то же самое на кассете? А потом и вовсе перестали смотреть на кассетах из-за того, что лень было читать субтитры. С этой проблемой столкнулись современные американские режиссеры, потому что «машина», которая убила интерес к европейскому кино – сейчас уничтожает независимое американское кино. В итоге все пришло к тому, что все больше и больше производится пустых, коммерческих фильмов для Индии и Китая. Это приводит к деградации аудитории: такая система однажды схлопнется, и я надеюсь, что это произойдет как можно скорее.

Вы наверняка могли слышать мнение, что сейчас наступила золотая эра телевидения. Меня это не беспокоит: это не то, чем я хочу заниматься. Действительно, в последнее время были сняты великолепные сериалы: «Во все тяжкие», «Клан Сопрано»… Но одновременно с этим, где-то с 2008 года все стали повторять эту «мантру» про «золотую эру», будто никому больше не интересно большое драматическое кино. Все решили, что драму можно транслировать он-лайн. Это делают Netflix, HBO и т.д. Почему же так происходит? В настоящее время ВВС, как и многие другие телекомпании, стали разваливаться…

Кристи Браун и пинта пива

«Моя левая нога: История Кристи Брауна» – дебютный фильм Джима Шеридана и первая картина, вошедшая в ретроспективу его творчества на ОМКФ-2015. Эта картина получила премии Британской академии, номинации на Золотой глобус, а также на ближайшей оскаровской церемонии заслуженно получила две статуэтки – за лучшую мужскую роль и лучшую женскую роль второго плана – а исполнитель заглавной роли Дэниэл Дей-Льюис в одночасье вошел в пантеон лучших актеров за всю историю кино.

«Моя левая нога» – это художественное прочтение удивительной истории жизни одного из храбрейших людей своего времени – Кристи Брауна – молодого человека, рожденного с тяжелой формой ДЦП. Семья решила его забрать из клиники и воспитывать самостоятельно.

Вскоре про Кристи узнала социальный работник – и благодаря ее усилиям Кристи Браун проявил интерес к изобразительному искусству и литературе.

▲ Кристи Браун-романист

Используя лишь свою левую ногу, молодой человек начал писать удивительные по своей технике и эмоциональности картины. Его автобиографическая книга «Моя левая нога», которую он, самостоятельно напечатал, набирая буквы на печатной машинке единственными поддающимися контролю пальцами – стала сенсацией…

▼ Трейлер к фильму «Моя левая нога» (1989)

– Вы сняли фильм «Моя левая нога: История Кристи Брауна», главная идея которого сводится к тому, что внутренний мир человека гораздо ярче и интереснее, чем мир внешний. Человек внутри сильнее и красивее, чем снаружи – где он беспомощный, неспособный совершать какие-либо движения. Именно эта картина открыла гений Дэниэла Дэй-Льюиса. Расскажите о том, как создавался фильм о человеке, который был разбит параличом и, тем не менее, нашел в себе силы жить и писать картины…

▲ Дэниэл Дей-Льюис в роли Кристи Брауна

 
Даже не знаю… «Моя левая нога» – это одна из тех историй, которую снимаешь еще и еще – и понимаешь, что все идеально. Я даже особо ничего не вырезал и не добавлял. Такое случается не часто. Во время съемок я не задумывался о том, что кто-то внутри красивее или лучше – но хорошо помню как впервые познакомился с Кристи Брауном.

Он пришел в театр, а я в это время как раз был на репетиции. Помню, что когда он начал говорить – я не смог разобрать ни слова. Это было такой момент, когда у вас стресс, вы напуганы и не можете понять, что происходит. Потом я просто внимательно стал смотреть в его глаза – и тогда я начал слышать слова. Если бы я смотрел на его лицо и то, как у него не получается говорить, то мог бы попасть в ловушку эмпатии, захотел бы это как-то исправить…

▲ Кристи Браун с мамой

 
Когда он увидел документальный фильм о себе, то был совершенно шокирован. Он жил в совершенно другой реальности, визуальной и не представлял, как он сам выглядит со стороны, как двигается.

А Дэниэл – это вообще лучшее, что было в кино, за исключением, может быть, Чарльза Лоутона, с которым он технически близок. Когда Дэй-Льюис играл Кристи – его никто не понимал так же, как не понимали Кристи. Даже продюсеры боялись с ним говорить и просили меня делать это…

▲ Юный художник

Вы пришли в кино из театра. Существует ли специфика работы с театральными актерами в кино? В чем преимущества и в чем недостатки? И как складываются отношения кино театра сейчас?

▲ Шеридан

Понимаете, я занимался театром, потому что не мог снимать фильмы. Занимался безумным физическим театром в очень небольшом пространстве. Я собственно, никогда не мог делать масштабные работы. Часто рассаживал зрителей у стен, а актеры играли в середине сцены.

Работал с Ванессой Редгрейв – и пытался понять эту, великую британскую игру. А Ванесса безусловно великая актриса. Также я смотрел тетрального Гамлета в исполнении Лоуренса Оливье. Он выглядел как «супергерой» Роберт Дауни мл.: будто бы Гамлет это такой себе “Железный человек”, что он настолько выше социальных правил, будто только что убил премьер министра… И я подумал: «Какого черта?» Так что имеет значение о каком театре мы говорим.

Театральная игра действует разрушающе в кино. Многие театральные режиссеры грубо обращаются с актерами: это своеобразный способ получить от них максимум отдачи, такая система существует в большинстве театров. Но на самом деле все гораздо проще. Все что нужно – это просто любить актеров. Поставить себя на съемочной площадке на место бога – высокомерно восседать на стуле – и распространять любовь. Все мы смертны, и все, кто со мной работает на съемочной площадке однажды умрут – так что я должен дать им максимум свободы и любить их. Поверьте, это работает. Даже когда я ругаю актеров, это не значит, что я их не люблю. Просто пытаюсь контролировать процесс съемки.

▲ Джим Шеридан и Дэниэл Дей-Льюис
на съемках «Во имя отца»

 
Я учился, как быстро работать с плохими актерами, как скрыть недостатки игры, или, напротив, как открывать таланты. Учился, как заставить плохих людей чувствовать себя комфортно, а гениальных, таких как Дэниэл Дэй-Льюис, наоборот – чувствовать дискомфорт. А это, признаться, было очень тяжело. Вы наверняка слышали про «правило семи секунд»: именно за это время вам необходимо понять, нравится вам человек или нет. Так же и с актерской игрой: вы либо верите ей, либо нет. А играть необходимо так, будто от этого зависит ваша жизнь. Иногда для фильма важна не эмоциональная правдивость, а то, во что зритель может поверить.

▲ Кадр из фильма «В Америке»

Приведу очень показательный пример: что случилось с моим фильмом «В Америке». Мы показали этот фильм в Торонто, и студия решила не выпускать этот фильм в том же году в Америке, а сначала выпустить его в Англии. Я отказался. Меня стали уговаривать, рассказывали, что дистрибьюторская фирма все просчитала, и фильм понравится публике. Но я-то знал, что этого не будет, он не пройдет: если они устроят предпоказ в Англии, то фильм не понравится, сработает «правило семи секунд».

В начале фильма мы видим семью из Ирландии, которая пересекает границу Америки на автомобиле, и у них тщательно проверяют документы. Я старался показать, как они пытаются начать новую жизнь, после того как потеряли ребенка – но не хотел, чтобы зритель жил с этой информацией на протяжении всей картины, так что рассказал об этом в самом начале вскользь, не слишком явно.

Когда американская аудитория смотрела фильм на предпоказе – сразу восприняла эту историю, ее ничего не смутило. Вот мы видим границу Америки, флаг, семью с двумя симпатичными детьми – их проверяют, ведь они могут быть нелегалами. В этот момент зрители узнают, что родители потеряли своего третьего ребенка, и только потом акцентируются на том, что это ирландцы. Они принимают эту историю.

В Англии же произошло бы все совсем иначе. Английская аудитория подумает: «Какого черта вы едете в Нью-Йорк на машине..? Вы же должны лететь туда на самолете!» Для англичан это естественная реакция: они ведь знают, что ирландцы уже сотни лет отправляются в Америку работать или переезжают насовсем.

Быть отвергнутым аудиторией в самом начале – худшее, что может случится с фильмом. Как бы там ни было, для англичан, эта история и поступок этой семьи стали бы противоречивыми, и они не могли поставить себя на их место, и, соответственно, поверить в фильм. Очень многое зависит от правдоподобности вашей истории для аудитории, для которой вы ее рассказываете.

Я одержим историями, подобные той, что случилась с парой в фильме «В Америке» – потеря ребенка. Мой брат умер в возрасте 10 лет, в то время как мне было 17; Терренс Малик потерял брата, брат Ван Гога – Тео – умер, спустя несколько месяцев, после самоубийства Винсента. Эмоциональность полотен Ван Гога рождается от личного внутреннего конфликта. Когда меня спрашивают о том, где я черпаю вдохновение – это почти всегда Ван Гог или Жан Мишель Баския. Я ищу похожее противостояние, крайность…

«В Америке» – очень личная история. Сложно было снимать этот фильм, ведь приходилось возвращаться в памяти к тому периоду. Фильм понравился зрителям на первых просмотрах – а когда на студии спросили, что именно они отметили в нем, те ответили: «Нам не нравится главный герой!» Ну отлично, думаю. «– И почему же он вам не нравится? – Потому что он козел. Он привез своих детей в Америку, поселил в дом с наркоманами, а сам не разобрался, чего же он на самом деле хочет, не определился с целью в жизни». И поскольку главный персонаж был списан с меня – то такая реакция мне не очень нравилась…

Достаточно долго не знал, как это исправить. И тогда я решил показать зрителям, к чему стремится главный герой, что у него есть талант: ввел эпизоды с прослушиваниями на роль. И зрителей это успокоило – персонаж стал им понятен и близок, они увидели, что он хочет стать звездой, осуществить американскую мечту. «Чего хочет главный герой, к чему он стремится?»– этот вопрос я часто задавал себе в середине съемочного процесса.

▲ Из фильма «В Америке»

Фильм «В Америке» для Джима Шеридана во многом автобиографичен. В начале 1980-х после скандала и отзыва лицензии у одного из основных авангардных театров Дублина, в котором Шеридан был художественным руководителем – Джим вместе со своей семьей перебрался в Америку, в Нью-Йорк, где вскоре занял место директора Ирландского художественного центра.

Период проживания в Америке оказал существенное влияние на творческий стиль Джима Шеридана. Одним из его прямых «следствий» явился фильм «В Америке», который изящным образом рассказывает и пересказывает некоторые эпизоды из жизни режиссера…

Практически без денег и со скудными пожитками молодая семья с двумя маленькими девочками приезжает в Нью-Йорк с надеждой начать новую жизнь. Отцу семейства удается раздобыть квартиру на верхнем этаже в старом, разрушающемся многоэтажном доме, населенном асоциальными соседями. Однако, для маленьких сестер Америка все же представляется совершенно волшебным местом – а каким еще взглядом могут смотреть дети на окружающий мир?

▼ Трейлер к фильму «В Америке» (2002)

В 1997 году вышел ваш фильм «Боксер», главную роль в котором снова сыграл Дэниэл Дэй-Льюис. К моменту выхода этой картины уже существовали такие фильмы как «Подстава» Уайса, «Бешеный Бык», «Рокки», «Рокко и его братья». Вы взялись за тему, которую до вас раскрывали другие режиссеры. Как вы подходили к художественному решению этой темы? Как нужно было снять историю о боксере, чтобы она была не похожа на предыдущие фильмы?

▲ Барри Макгиган

Изначально сценарий «Боксера» был основан на истории известного ирландского боксера Барри Макгигана, ставшего вскоре моим другом. Он был чемпионом мира и вообще очень смелым человеком. Будучи католиком, во время противостояний в Северной Ирландии Барри женился на протестантке. Его однажды подставили в Лас-Вегасе: там состоялся поединок Барри с малоизвестным спортсменом, и бой провели под палящим солнцем. Макгиган был совершенно изможден, выдержал 15 раундов, а потом просто обмотал веревки, ограждающие ринг, вокруг руки – и позволил тому парню бить себя на протяжении трех минут. Его карьера была уничтожена после того боя, но он не позволил себя положить на лопатки.

▲ Кадр из фильма «Боксер»

▲ Джим Шеридан
и Дэниэл Дей-Льюис
на съемках фильма «Боксер»

Я хотел экранизировать эту историю, но, впоследствии, во время съемок мы ее совершенно переделали. Во время работы над «Боксером» я часто вспоминал Скорсезе. Когда Мартин снимал своего «Бешеного Быка», то использовал характерные приемы для съемки, которые мне не хотелось повторять. Технически «Бешеный Бык» – великолепный фильм, абсолютно гениальный – так что мне пришлось нелегко. Здесь опять же вставал вопрос правдоподобности. Де Ниро больше походит на бойца – и это две совершенно разные истории.

Возьмите любого великого писателя – Шекспира или Теннеси Вильямса – они делятся своими эмоциями, и вы можете ощутить, что они чувствовали, с какими трудностями сталкивались и как находили решения для их преодоления. Большинство людей может сделать это дважды, если они очень талантливы – но крайне редко получается повторить подобное пять-шесть раз, как Теннеси Вильямс или Шекспир. Ведь если задуматься это одна и та же история, у которой просто разное вступление, как в шахматах… Что-то подобное происходит и с литературой, и с кино.
 
 

«Во имя отца» – история «Гилфордской четверки» и «Магуайрской семерки», беззаконно осужденных людей по обвинению в взрыве паба в городе Гилфорд в октябре 1974 года, а также в иной террористической деятельности.

▲ Гилфордская четверка

 

▲ Джерри Конлон

Взрывы бомб в публичных местах являлись популярным актом устрашения со стороны ИРА во время конфликта в Северной Ирландии. После одного из таких взрывов английская полиция слишком рьяно принялась за розыскную работу – и вскоре арестовала четырех ирландцев – Джерри Конлона, Пола Хилла, Патрика Армстронга и Кэрол Ричардсон.

Под полицейскую машину попала также целая многодетная семья Магуайр вместе с Джузеппе Конлоном, отцом, приехавшим в Лондон, чтобы разобраться в обвинениях, выдвинутых его сыну. Полиция под страхом увечий и смерти выбила показания у основных фигурантов дела – и приговорила их к огромным срокам заключений.

▲ Джерри Конлон выходит победителем
из Олд-Бейли в 1989

 

▲ Дэниэл Дэй-Льюис и Пит Постлетуэйт в роли Джерри и Джузеппе Конлон

В центре сюжета – Джерри Конлон, отбывающий свой срок в одной камере вместе с отцом, его непримиримая борьба с порочной судебной и полицейской системой. А также удивительный по своей храбрости и настойчивости пример работы молодого адвоката, изо всех сил старающегося добиться справедливости…

Среди большинства англичан до сих пор бытует мнение, что именно дело «Четверки» качественно преобразило английскую судебную систему и изменило жизнь жителей Королевства…

▼ Трейлер к фильму «Во имя отца» (1993)

Как вы создаете саспенс в своих фильмах? К примеру, в своем фильме «Дом грез»…

▲ Кадр из фильма «Дом грез»

 
Не думаю что «Дом Грез» у меня удался. Этот фильм вышел тяжелым: я делал его со студией, так что не мог полностью контролировать процесс. Неожиданность очень сложно передать. Ну сколько можно раз удивиться? А фильмы ужасов должны как бы сочетать саспенс и неожиданность… В моем случае – я стараюсь создавать саспенс в момент съемки.

А вообще-то я не особо хорош в жанровом кино. У меня есть сильные и слабые стороны, но у всех есть свои пределы. Я не похож на Скорсезе с его великолепными операторскими находками или Тарантино, который абсолютно гениален в том, как показывать насилие и оружие. Если бы в моем фильме потребовалось появление оружия, то это стало трудной задачей, потому что для меня важно для чего, когда и где оно выстрелит.

Приведу пример из фильма, который сейчас снимаю: там есть момент побега заключенного из тюрьмы. У него есть оружие, но он не может его использовать, так как его могут услышать – и он просто угрожает им охраннику. В этот момент можно увидеть, как человек использует оружие не в целях насилия, а для достижения своих целей. Это его действие – уже политика.

Вообще, последние две тысячи лет самая интригующая история – Тайная Вечеря. Правда ли это? Существовал ли этот человек, который устроил тот ужин, перед тем как умер? Он взял хлеб и вино, разделил их и сказал: «Вот мое тело, вот моя кровь, возьмите их и помните меня». Это самая популярная и громкая история на протяжении уже более 2000 лет, с самым большим бокс-офисом…
 
 

Четвертый фильм ретроспективы Джима Шеридана на ОМКФ-2015 – «Поле», снятый в 1990 году. Второй полнометражный фильм ирландского режиссера, кажется, объединил основные реперные точки, которые так или иначе проходят через мужскую судьбу.

▲ Кадр из фильма «Поле»

Семья «Быка» МакКейба – потомственные ирландские крестьяне, живущие на достаточно неблагополучных землях, потом и кровью зарабатывающие на себе хлеб. Уже больше десятилетия одинокая землевладелица сдает в аренду старику МакКейбу и его сыну свое поле. Их работа видна невооруженным взглядом – на фоне каменистых холмов участок вдовы смотрится настоящим оазисом… Однако хозяйка земли решает продать поле на открытом аукционе – и тут, как некстати, появляется предприимчивый американец, который хочет провести автомобильную дорогу как раз в тех краях…

В фильме очень плотным, просто удушающим образом сплелись достаточно классические темы. Конфликт отцов и детей – когда родитель, отдавший всю жизнь какому-то делу, пытается увидеть хоть какой-то ответный жест в своем взрослом сыне, на которого он в возлагает столько надежд… История «чужака», рушащего установленный порядок вещей и не желающего понимать традиции и нормы иного общества.

И во главе всего – страстное обожествление своего «клочка земли» (в «Поле» это приобретает буквальный оборот), своего назначенного жизненного пути и цели…

▼ Трейлер к фильму «Поле» (1990)

Вы много работали с Дэниэлом Дей-Льюисом, ходят легенды о его погружении в роль. Якобы для съемок в «Моей левой ноге» он почти постоянно находился в инвалидном кресле, а для «Во имя отца» периодически жил в тюремной камере…

Он действительно проводил все время в кресле, и в фильме был момент где он посещал детей с ДЦП в специализированной школе. Если бы он играл при них, будто у него тоже ДЦП, а потом вдруг перестал – дети бы это увидели и это их уничтожило. Он чувствовал ответственность перед персонажем, которого играл, жизнью, которую он проживал и уважение ко всем тем детям, которые несмотря на свой диагноз боролись. И все те дети поверили, что у него тоже ДЦП. Вообще, последние работы Дэниэла великолепны…

Продолжение следует…

Репортаж и фото: Михаил Шевелев, Анастасия Тарина.
Иллюстрации: кадры из фильмов и с площадок Джима Шеридана,
исторические фотографии Кристи Брауна,
фото суда на «Гилфордской четверкой».