Вольный русский мастер. День рождения отечественного шоу-бизнеса. Часть 6

бк продолжает публикацию романа-хронологии «Вольный русский мастер» Василия Смелянского и Юрия Шевелева, который готовится к печати отдельным томом в челябинском издательстве «Диалог-холдинг».

Предыдущие публикации здесь:
► Роман-хронология «Вольный русский мастер»

Избранные главы романа опубликованы в книге:
► Юрий Шевелев: «Жизнь людей»

▲ «С таким счастьем – и на свободе!»
Кадр из фильма «Золотой теленок» (1968)

День рождения отечественного шоу-бизнеса.
Часть 6. Как не сесть за правое дело

26 ноября 1987 года прокуратура завела уголовное дело по факту проведения в челябинском цирке частнопредпринимательских концертов с участием рок-группы «АлисА». Главными фигурантами значились мы – учредители кооператива «Творчество», что нас не удивило – были готовы к такому повороту. А готовиться стали сразу же после бурных ночных проводов в родные пенаты музыкантов, спешащих к оставленным на время проблемам: ленинградское «дело Кинчева» только зачиналось. Начинались проблемы с законом и у нас.

…

Бухгалтерию кооператива вела многоопытная дама, работавшая до того ведущим бухгалтером областного управления культуры. Хотя ей не было и тридцати, а фигура и внешность навевали думы, очень далекие от сводных балансов, специалист она была высшего класса – виртуоз гроссбуха! Учет вела безупречный, образцовый – хоть в учебных пособиях финакадемий цитируй.

Безупречный-то безупречный, но по старинке, как заведено, как госучреждениям полагалось. Реестры, ведомости, двойная запись, журналы проводок – сотни документов! А «Закон о кооперации», действующий в ту пору, разрешал ведение упрощенного бухучета. Вся деятельность кооператора могла фиксироваться в одной-единственной тетрадке – обычной, ученической, две копейки за штуку. Только прошитой и заверенной подписями директора и главбуха. Ну и печатью, коли таковая имелась. И в этой-то тетради полагалось вести лишь три столбца: «приход», «расход», «налоговые отчисления» за отчетный период. Отдельным пунктом – «распределение прибыли», типа итогового хэппи-энда. Всё!.. Сказочное было время.

▲ Челябинск, рудименты старых застроек на улице Могильникова. Это, конечно же, не тот дом, где разворачиваются описываемые события, – он не дожил до дней нынешних, но атмосферно…

Дама проживала одна – в небольшом, но уютном домике, доставшемся ей после развода. Расположенный в паре кварталов от городского центра домишко ютился на окраине деревянного частного сектора: фрагменты этой ветхой слободы доныне сохранились в бетонных кущах панельных застроек, уныло облепивших челябинские улицы своим бесхитростным уродством.

Вот в этом-то домике в ту приснопамятную ночь и собрался в полном составе наш кооператив, взволнованный и окрыленный триумфальным завершением «богатой затеи». В повестке дня (точнее – ночи): разбор полетов, оформление документации, распределение дивидендов. Сделано. Вроде пора «на посошок», и по домам – отсыпаться. Впрочем, уставный директор Паша уже прикорнул на диванчике под пледом: почти каждую свою подпись на документах он сопровождал глотком ядреной зубровки.

Однако вместо «посошка» я неожиданно предлагаю внести в ночную повестку коррективы – неожиданно для дамы-бухгалтера, не для Бориса: поддержкой компаньона я заручился еще накануне, за час до собрания, огорошив его убедительным анализом светящих нам «перспектив».

Заявляю для дамы (Боря в курсе, Паша спит): «Это еще не всё… Скоро – в ближайшем будущем – кооператив начнут прессовать: уже «по-взрослому», не пугалками-страшилками. Заведут следствие. Значит – выемка документации. Всего вот этого, что высится на столе, словно пик Победы, но по факту станет могильным курганом. Для нас, разумеется…»

Дама-бухгалтер, вторую неделю уже пребывающая в перманентном стрессе, сникает окончательно, глаза увлажняются, голос дрожит: «У меня всё правильно, чисто… нет даже намека на криминал! Выплаты все проведены, налоги со всего уплачены, на каждое движение есть подтверждение заверенными документами…» – «Так это-то и страшно! Нельзя на руки следакам отдавать бумажки! Бумажка – их пища, хлеб насущный. Оттуда срока и прорастают. Чем обильнее документация, тем больше поводов для предъяв. Квитанция – вопрос, накладная – вопрос, ведомость – в каждой графе по дюжине вопросов. Отвечаешь, разъясняешь, доказываешь – уже и оправдываешься. А раз оправдываешься, значит виноват. Всякий документец – вещдок. Отбрехаешься по двум-трем, за четвертый предъявят. Не за четвертый, так за десятый, но состав наскребут – ты сам себе его взращивал, подписывая бумажки да их подшивая!.. Засадят, по-любому засадят, так принято! Вот Борю спроси, соврать не даст – сам погоны носил, в операх ходил, методику досконально знает… А на нас и вовсе целевая установка имеется: на нары. Чтоб другим не повадно!.. Не от местечковых горе-тузов та установочка – из матушки столицы!»

Переведя дух, отметившись шкаликом под шпротину, продолжаю: «Что делать? А вот что: всю эту гору могильную документов – изничтожить! Кроме банковских проводок, разумеется, договоров аренды и найма и главной учетной тетради. А в ней и записать одни только конечные суммарные цифры – реальные, само собой: доход, расход, налог, распределение прибыли. Всё. Точка! Одна тетрадь, минимум слов, пять-десять цифирек. Полстранички каллиграфическим почерком! – здесь и ройте, тут и копайте, дорогие мои земляки-следаки, другого-то нет ничего! В полном соответствии, спешу заметить, означенным в «Законе о кооперации» требованиям к ведению кооперативного бухучета!..»

На сем завершив ораторский экзерсис, опрокидываю со значением шкалик под лимончик и решительно направляюсь к столу, заваленному папками с документацией… но не тут-то было! Бухгалтер разъяренной мамой-тигрицей взвивается с кресла, бросается к столу! Встав на дыбы, издав грудной устрашающий рык, когтями защищает свой бумажный выводок. Реально когтями, не преувеличиваю!

Ошарашенные явленным экстримом мы с Борисом на пару ретируемся за порог, на улицу – типа перекурить. Время – глубоко за полночь, то ли два часа, то ли уже три. – «Боря, ее надо вязать. Бумаги жечь. Иначе – всех посадят, уж поверь: у меня на такие вещи звериная интуиция, сам знаешь. Филармония и Госконцерт не простят позора, а там дяди серьезные, не пальцем деланные! Пороть нас будут публично – больно и смачно, и процесс сделают показательным… Да ты сам всё понимаешь!»

Поразмыслив для приличия, Борис – бывший работник угрозыска, юрист, краснодипломный выпускник Омской высшей школы милиции – принимает единственно верное при данном раскладе решение. Уже молча скурив еще по сигарете, идем вязать бухгалтера.

▲ Кадр из фильма «Кавказская пленница» (1966)

Она визжала, брыкалась, кусалась… царапалась и грозилась… покуда не оказалась крепко прикрученной к стулу бельевыми веревками. Тогда только и сникла, даже успокоилась – с нее теперь взятки гладки. От шума проснулся Павел, чуток охренел. Павлу налили. Под закуску на два голоса спели балладу за «светлые перспективы», в которых именно ему – официальному директору кооператива – уготовлена роль «паровоза»: главные-то подписи – Пашины!

▲ «Такая моя профессия – страдать за других!»
Кадр из фильма «Золотой теленок» (1968)

Налили и связанной даме – она уже пробовала шутить, но не развязали – поили с рук. Просто триллер какой-то: маньяки-самоучки и одинокий бухгалтер в домике на отшибе… но нам не до смеха. После собрали всю кипу бумаг со стола и принялись жечь в узком горниле домовой печи. Но печь не справлялась – не под те объемы «горючего» делалась. Переместились на улицу, разожгли на близкой пустоши костер: документов была такая прорва, что обливали бензином (отлили из канистры Пашиного «Москвича»), иначе не сгорало.

Где-то рядом выл придурковатый кобель, и в бархатно-черной выси от хохота надрывалась полная луна, наблюдая, как представители homo sapiens самозабвенно гоняются за упорхнувшими из костра бумажонками.

Вернувшись, развязали смирившуюся и даже повеселевшую даму (зубровка – вещь, доложу я вам!): «А теперь составляй правильный документ, как закон велит. Приход, расход, остаток, с остатка налог, распределение прибыли. Да премию себе выпиши, какую сочтешь справедливой за причиненный моральный ущерб!» Премия порадовала своим оптимизмом. Но мы согласились.

Да-а, сказочное было время!

…

Уголовное дело завели на третьи сутки, но посадить в итоге никого не смогли. Очень хотели. Очень старались.

Прессовали и других участников затеи – директора ДК «Монолит» Анатолия Баданова, инструктора обкома ВЛКСМ Валерия Суслова, директора цирка депутата Верховного Совета РСФСР Геннадия Смирнова. Тоже – безрезультатно.

Следствие длилось несколько месяцев. Вела его молодая девушка, выпускница Свердловского ордена Трудового Красного Знамени юридического института им. Р.А. Руденко. Стало как-то даже обидно: раньше-то мною занимались многоопытные рыскари – настоящие зубры!

На первом же допросе я от души посочувствовал этой милой и очень симпатичной девушке (вот почему большинство мною встреченных по жизни юристок оказывались реальными красавицами?): «Вас втянули в грязную историю исключительно политического характера. Но вы не сможете уличить нас в противоправных действиях – их просто не было. А сочинять липу точно не будете – вы не такая! Да и чревато: у нас ведь тоже связи имеются, а как бы иначе нам удалось такое провернуть?.. Вы даже не имеете права взять у меня подписку о невыезде. Один из моих компаньонов – высококвалифицированный юрист, он вам доходчиво всё объяснит. Вы найдете общий язык, он тоже молодой и красивый! Благодарю за внимание…»

И я отправился в Москву – «за правдой». Да вышло – за новым поворотом судьбы.

Продолжение следует…

Текст: Василий Смелянский, Юрий Шевелев.
Фото: chelchel-ru.livejournal.com