Время и случай Юрия Степкина (часть 2)

Продолжаем публикацию рассказа Юрия Степкина, выдающегося борца, заслуженного мастера спорта по дзюдо, ставшего первым в современной России призером Олимпиады-2000 в Сиднее. Повествование заканчивается победой нашего героя на чемпионате Европы во Вроцлаве в мае 2000 года.

Начало здесь:
► Время и случай Юрия Степкина

▼    ▼    6    ▼    ▼

Когда я приехал в Челябинск, Александр Евгеньевич Миллер поселил меня в квартире своего брата, перебравшегося на ПМЖ в Германию. И я оказался в компании с Дмитрием Морозовым, Константином Макаровым (братом Виталия) из Туапсе и магнитогорцем Володей Дегтяревым. А буквально через три недели – в декабре 1995-го состоялся чемпионат России в Рязани, где я впервые стал чемпионом страны в весе 95 кг. До этого среди взрослых был только пятым, хотя выигрывал юношеское первенство и дважды молодежное. А тут – чемпион страны! Эйфория, конечно.

▲ Призеры Чемпионата России-1995, слева В.И. Востриков. Рязань

Сразу после финальной схватки ко мне подошел Владимир Николаевич Каплин, главный тренер сборной: «Знаешь, Юра, ты – молодец, герой, мы тебя поздравляем, правда, в твоем весе в олимпийскую сборную уже отобран Дима Сергеев. Да, на какие-то турниры можно ставить двоих в одном весе, чтобы повысить шансы сборной для участия в Олимпиаде – но не в твоей весовой категории. А когда первые номера наберут рейтинги, мы и тебе дадим возможность где-то выступить…»

Так он дал понять, что мне пора отдохнуть, хотя со временем меня куда-то могут и вызвать. Получилось забавно: перед Олимпиадой-1996 в Атланте я стал чемпионом России, но мне предложили «отдохнуть»! Позже мы с Александром Евгеньевичем неоднократно обсуждали эту ситуацию. Мне ведь даже не дали возможность выступить на чемпионате Европы-1996 в Гааге – просто не стали рассматривать кандидатуру. Там взял «бронзу» Дмитрий Сергеев, который в Атланте, увы, проиграл. Его тренер Леонид Федорович Еремин, мой земляк, курянин, признавался: Диме после каждого важного старта в идеале требовалось минимум полгода на восстановление. Отчасти поэтому он не успел прийти в себя за два месяца – между Гаагой в мае и Атлантой в июле. Хотя, бесспорно, это большой мастер, призер Олимпиады-1992, призер чемпионата мира…

▲ Александр Миллер и Юрий Степкин

Итак, после переезда в Челябинск моим официальным тренером стал Александр Миллер, который и определял мой календарь. Поскольку в олимпийской команде места не было, на официальные старты я не попадал, и нам приходилось выступать на других престижных соревнованиях. Одним из них стал турнир в Сардинии, куда я отправился в составе второй сборной России. Челябинскую область представляли Игорь Жучков и Виталий Макаров, еще сохранявший шансы на Атланту. Миллер возлагал на него большие надежды, хотя в сборной поставили жесткие условия – медаль в Сардинии.

Состав турнира оказался серьезнейший. В моем весе в первой встрече два олимпийских чемпиона – бразилец Аурелиу Мигель, чемпион Олимпиады-1988, и венгр Антал Ковач, чемпион Олимпиады-1992. Да, турнир не был обязательным и не входил в европейский рейтинг (а мировой тогда еще не велся), но все равно он считался статусным, престижным – Сардиния в календаре стояла особняком, туда приезжали сильнейшие мастера. Видимо, и меня отправили с прицелом на перспективу, как лидера второго состава в весовой категории – все-таки еще до того, как Миллер взял меня под крыло, я уже выиграл Универсиаду-1995 в Японии.

▲ Призеры Универсиады-1995, Япония

В Сардинии не было традиционной турнирной сетки, где, как в нынешние времена, жеребьевку устраивают персонально под лидеров, и сам турнир неизменно получался мощный, интересный. Немцы, голландцы, бразильцы, кубинцы, как правило, приезжали сильнейшими командами, французы и итальянцы направляли не по одному составу. В итоге я стал третьим, Виталий пятым, остальные наши ребята не попали в пятерку. Тренеры сборной просматривали на этом турнире только Макарова – у него после Сардинии могла выстроиться интересная логическая цепочка в Атланту. Но в схватке за тройку он проиграл неудобному сопернику – немцу Удо Квелльмальцу, олимпийскому призеру в Барселоне, двукратному чемпиону мира в весе 65 кг, который уже крушил всех в категории выше. Летим домой, Виталий признается: «Плакала моя Олимпиада, теперь уже не на что надеяться…»

Да и мне тоже не на что было надеяться при Каплине, который оставался главным тренером до 1997 года. Мы все воспринимали его как сильного управленца и рассуждали так: а вот если бы пришел кто-то другой, что бы было? Я высказался, мол, настоящими профессионалами мы становимся, прежде всего, благодаря собственному отношению к делу и личным тренерам, а во вторую очередь – благодаря тренерам сборной, ну а главный козырь спортивного менеджера – интуиция, чутье, чтобы в нужное время принимать необходимые решения…

▲ Ю. Степкин, …, В. Каплин, А. Миллер. Учебно-тренировочные сборы.
Подольск, 1999

Каплин был «крутой начальник». Красноярский тяжеловес Игорь Березницкий как-то заметил: Владимир Николаевич мог так зарычать, что ребята даже уходили с удержания – такая вдруг пробивала мотивация. Правда, на кого-то это действовало, а на кого-то нет. Мое первое общение с ним случилось в Париже в 1994-м, когда я выступал за австрийский клуб. На общем собрании я попытался сказать два слова, но Каплин меня одернул: «Юра, а мне вообще непонятно, каким образом ты оказался в Австрии, тебе надо было с руководством сборной решать этот вопрос».

Читайте также:
► Владимир Каплин, Советский Союз, Россия

Он был хорошим командиром, голос которого слышали все, ребята с уважением относились к его строгости, умению строить отношения с высшим руководством, с элитой российского дзюдо – и не только. Насколько я знаю, его предшественника Геннадия Ивановича Калеткина рекомендовал в сборную СССР Петр Степанович Богданов (впоследствии генерал, начальник ГУВД Москвы, президент Федерации дзюдо), а тот в свою очередь пригласил в команду Каплина – вот такая свилась ведомственно-административная цепочка. Но со временем большую значимость для сборной все-таки приобрела тренерская (с учетом спортивного актива) квалификация руководителя команды.

Одна из бесспорных заслуг Каплина – в молодежную сборную России, а потом и в главную команду пришел выдающийся наставник Валерий Иванович Востриков. Он начинал личным тренером в Красноярске, а продолжил в Орехово-Зуево. Его лучшие воспитанники – Сергей Клишин, Владимир Драчко, Алексей Храпов – добились больших результатов. В 1990-е Валерий Иванович возглавил молодежку, а в 2001-м уже первая сборная России под его началом завоевала три золотые медали на чемпионате мира в Мюнхене.

▼    ▼    7    ▼    ▼

Вернусь в 1996 год. После Сардинии мы отправились на сборы в Кисловодск, по ходу мне удалось выкроить три дня и заглянуть в Курск к родителям. Потом прилетаю в Кисловодск, встречаю Виталия Макарова: «Привет, как дела?» – «У меня завтра прикидка». – «В смысле? Ты же сказал, что у тебя нет шансов». – «Нет, у меня появился шанс». Я был удивлен, потому что Виталий был всего лишь четвертым по рейтингу после Сергея Колесникова, Анатолия Ларюкова и Толика Газаева. Насколько я понял, шанс на прикидку обеспечил Миллер, но Виталий им не воспользовался и проиграл контрольную схватку с Колесниковым буквально в течение минуты, попав на болевой прием.

Кстати, я всегда с большим уважением относился к Сергею Колесникову, тем более в сборной страны он был постарше нас всех (1968 г.р.). Да и вообще это большой мастер общения, он по сей день дружит с моим земляком Валентином Меркуловым, брат которого Юрий в 18 лет выиграл престижный турнир «Дружба-84», был призером чемпионата Европы, сейчас является президентом федерации дзюдо Курской области, наконец, он тесть знаменитого боксера Александра Поветкина.

В юности эти парни казались мне такими великими! Колесников – чемпион молодежной Европы, Меркулов – чемпион СССР по юношам! Это было счастье, когда меня отправляли на сборы в качестве подкрепления с ведущими курскими мастерами и я оказывался в одном зале со звездами первой величины. Прошли годы, но для меня и сегодня Сергей остается очень важным человеком. Наверное, ему не удалось в полной мере реализовать свой незаурядный потенциал. Он здорово выступал в престижных турнирах, но на официальных стартах – чемпионатах Европы и мира – почему-то не клеилось. Первым номером сборной СССР в последние годы считались Сергей Космынин плюс сильный узбекский мастер – Шухрат Гафуров. Кто-то на разных этапах опережал Колесникова, а когда уж ему самому выдался шанс выступить на официальных турнирах, видимо, не повезло – там не выстрелило, здесь не получилось, но все равно он выдающийся мастер!

▲ Юрий Степкин, Марат Галимов, Сергей Колесников

Думаю, спортивная судьба нашего Дениса Ярцева во многом схожа с карьерой Колесникова. Почему Ярцева передержали в сборной – не знаю. Прекрасный парень, талантище – ему надо было помочь раскрыться, победить в официальном турнире – я был бы очень рад за Дениса, но у него на сегодня три обидных официальных проигрыша. Не знаю, в чем главная причина, может, слишком рано они с братом-близнецом Дмитрием начали колесить «по Европам» – Италия, Франция, Бельгия… Где только они не выступали в юном возрасте – возможно, к взрослым стартам уже и перегрузились.

Подписывайтесь на обновления сайта «Бизнес и культура» в соцсетях!

Аналогичные примеры я наблюдал в Курске. В начале 1990-х курских мальчишек стали за счет спонсоров катать по заграницам. У них еще не было никаких результатов на местных соревнованиях, но зато они за границей выступали в каких-то детских турнирах. Областная пресса заливалась восторгом: в Курске растут великие спортсмены! Фанфары трубили, барабаны били – приехали чемпионы! Чемпионы чего? Они даже не выигрывали первенство города или области.

В 1996-м я почему-то начал терять уверенность в себе. В Перми на чемпионате России кое-как стал третьим. Может, сыграла роль перемена места жительства – для психологической адаптации все-таки нужно время. Да еще я просто замотался в разъездах по разным сборам. И почти весь 1997-й тоже считаю неудачным: только на двух-трех турнирах попал в тройку. Наверное, тот самый «возрастной кризис», когда после 23 лет начинаешь выступать во взрослых турнирах, а там приходится заново доказывать свою состоятельность и бороться за лидерство в сборной – я не был готов к такому бремени.

Читайте также:
► Мир борьбы Александра Миллера

Сегодня мне кажется: тогда, в середине 1990-х, просто не хватало ответственных стартов – их вообще было мало. До той же Сардинии я просто не могу припомнить ничего стоящего. Благодаря Миллеру уже и деньги появились для поездок, и разные возможности, но просто негде было нарабатывать соревновательный опыт. Поэтому мы неудачно выступили и на чемпионате России-1996 в Перми, где я и Дегтярев стали третьими, а Морозов не попал в тройку. У меня самого не было представления – на какой результат могу рассчитывать, отсюда и неуверенность.

▲ Н. Шаламов, Х. Юсупов, А. Брылкин (стоит), Г. Веричев, Ю. Семенов.
Турнир им. Хариса Юсупова. Апрель 1997

Но нельзя не признать: у нас были все условия для нормальной жизни, учебно-тренировочного процесса и участия в соревнованиях. Как только я переехал в Челябинск, Миллер сразу познакомил меня с президентом областной федерации дзюдо Николаем Владимировичем Шаламовым. Дословно помню, что он сказал при встрече: «Мне очень понравилось, как ты выступил за клуб Григория Веричева на командном чемпионате Европы в Германии. Поэтому мы выделяем тебе однокомнатную квартиру, а потом с Евгеньичем добьем и двушку». К несчастью, вскоре у Шаламова началась черная полоса в жизни, но Миллер успокоил: не переживай, а через три месяца принес мне ордер на квартиру. Ну и, наконец, у нас появилась мощная финансовая опора в лице крупного предпринимателя Юрия Борисовича Федорова…

▼    ▼    8    ▼    ▼

В 1997-м начался отборочный цикл перед Олимпиадой в Сиднее. Мне дали возможность выступить в рейтинговых турнирах в Мюнхене, Париже и в Австрии. Но по пути в Мюнхен случилась крайне неприятная история. Мой товарищ Андрей Карлов встретил меня в Домодедово, чтобы отвезти в город, а потом уже в Шереметьево на мюнхенский рейс. Невыспавшийся, усталый Андрей потерял бдительность на ледяной дороге – и мы врезались в самосвал, который со второго ряда неожиданно повернул влево. В итоге мне «прилетело в голову», я потерял сознание, пришел в себя и понял: ничего не помню – кто я, где я? Вся одежда разорвана в клочья, машина в хлам… При сдаче машины в ремонт слесари-армяне были поражены: «Рядом кто-то был? Где он сейчас?» – «Перед тобой стоит». – «Парень, ты в рубашке родился». Так у меня появился седой клок. Спасло, что откинул переднее сиденье, надеясь покемарить после перелета, а иначе отломившаяся стойка угодила бы в висок.

Тем не менее лечу дальше в Мюнхен. Будучи в здравом уме, мне сейчас трудно рационально оценить такое решение – сказалось шоковое состояние, стремление непременно выступить, добиться поставленной цели. Но понятно, при всем желании бороться было нельзя – голова едва соображала, татами расплывалось перед глазами, ни рук, ни ног не чувствовал – естественно, проиграл в первом круге.

После возвращения в Челябинск Миллер отвез меня в областную «психушку» на Кузнецова, 2. Я пролежал две недели в отделении пограничных состояний, где меня основательно «прокололи», подлечили. Как только стал восстанавливаться, возобновил тренировки в больничных условиях – наматывал по часу в день на единственном на тот момент в городе кардиотренажере. Примерно через два месяца Александр Евгеньевич неожиданно предложил: настраивайся на мемориал Андрея Мисягина в Трехгорном. Честно говоря, я еще был в непонятном состоянии – вроде немножко делаю подвороты в стойке, какие-то броски отрабатываю, в партере пробую бороться, но в стойке не решаюсь. Голова не на месте, хотя аккуратно тренироваться можно… Но соглашаюсь выступить.

▲ Ю. Степкин и А. Мизонов. Трехгорный, 1998

▲ Ю. Степкин и С. Игнатьев

Организаторы турнира пригласили в Трехгорный президента Федерации дзюдо России Владимира Зарипзяновича Шестакова. Такой изящный имиджевый ход – высокий гость, серебряный призер Олимпиады-1988, естественно, своим присутствием должен «осветить» турнир в небольшом атомграде. Специалисты хорошо понимали: мы с Сергеевым конкурируем за место в сборной – и здесь будут «смотрины». Миллер делает еще один ход: просит главу ФДР разрешить дополнительное время, если в основное не будет никаких оценок – раз турнир мемориальный, то можно позволить небольшие вольности. Шестаков соглашается, судьи не возражают, мы с Димой тоже.

Нюанс в том, что в дзюдо не применялось дополнительное время – нигде и никогда! Поэтому первый турнир памяти мастера-международника Андрея Мисягина стал историческим. Это сейчас «Golden-score» – дело привычное, весь мир так борется, но впервые это случилось двадцать лет назад, причем не в Японии или Франции, а именно в Трехгорном! Автор идеи – челябинский тренер! Скорее всего, Миллер последовал примеру борцов классического стиля или вольников, но для дзюдоистов это был новый опыт.

Впервые после лечения я решаюсь побороться – и сразу с сильным соперником. За сутки до схватки выхожу на стадион немного размяться, пробежаться. Поначалу что-то сковывало, но по ходу почувствовал себя увереннее, разогрелся, разохотился и явно ощутил: готов бороться, даже способен выиграть. Дальше случилось по написанному сценарию: мы с Сергеевым выходим в финал, в основное время ни он, ни я ничего не смогли сделать, даются еще две минуты – и я побеждаю. Возможно, отчасти сказались аэробные тренировки на велотренажере, а может, я так соскучился по борьбе, что и двух дополнительных минут было мало!

▲ Юрий Степкин. Трехгорный, 1998

После Трехгорного у меня, как говорится, что-то появилось за душой – машина «жигули»-«шестерка», а вскоре получил и квартиру, обещанную Шаламовым. Надо признаться, в середине 1990-х спортсмены стали осознанно цепляться за материальные блага – иногда даже в большей степени, чем за спортивный результат. Для меня это стало особенно важно. После злополучного ДТП я понимал, как трудно будет попасть в сборную. Пришлось серьезно браться за восстановление здоровья, набирать форму. И тут, как нельзя кстати, меня ободрил один из тренеров сборной – Авель Николаевич Казаченков: «Юра, мы думаем рассматривать тебя на чемпионат мира!» Я удивился: «Какой мир? Я только после аварии». – «Давай-давай, попробуй где-нибудь побороться…»

Меня же тогда сильно расстраивало, что в свои 26 лет я ни разу не боролся в личном зачете на официальных международных соревнованиях. Все-таки клубные, командные турниры принципиально отличаются от стартов в личном зачете – здесь совсем другое напряжение, ответственность. Да, ты можешь проиграть в команде, но твою ошибку исправит товарищ, а проиграл в «личке» – и вылетаешь как пробка. Такой опыт ничем не заменить, а у меня его просто не было.

Читайте также:
► Юрий Семенов о дзюдо в «лихие девяностые»

▼    ▼    9    ▼    ▼

Из-за недостатка опыта я сгорел на чемпионате Европы-1998 в испанском Овьедо, проиграв будущему чемпиону Даниэлю Гюршнеру, хотя и до того, и после неизменно у него выигрывал. Он был превосходным мастером, но именно для меня удобным соперником. А в Овьедо я остался только третьим. Там впервые пришлось бороться два дня вместо одного. Очень мне помог Владимир Тимофеев, выдающийся мастер, мой старший товарищ, – перед каждым выходом он переодевался в кимоно и работал со мною в разминочном зале: настраивал на борьбу, разминал, мы вместе моделировали схватку, продумывали тактику… Но чемпионом я не стал.

▲ Ю. Степкин, В. Макаров, В. Тимофеев, Д. Морозов. Овьедо, 1998

▲ В. Макаров, Д. Морозов, Ю. Федоров, Ю. Степкин

Александр Евгеньевич крайне болезненно воспринял этот провал. Мы ведь готовились тщательно, с полной отдачей, с привлечением сильных спаррингов. Даже уговорили Григория Веричева поработать со мной на сборах, хотя расшевелить его было ой как непросто. Правда, если уж он брался за мастер-класс – этот опыт был бесценным! Вплоть до 2000-го Гриша часто помогал мне на тренировочных сборах и турнирах, потом подключился Олег Карпов, один из талантливейших учеников Миллера. Кстати, первую свою группу Александр Евгеньевич собрал из учащихся профтехучилища № 101 и окрестных мальчишек, а во «второй волне» как раз оказались ребята из Казахстана: Олег Карпов, Талгат Аубакиров, Вячеслав Шишкин…

В считанные годы Миллер «наплодил» целую плеяду мастеров спорта СССР – чемпионов, призеров престижных турниров, включая чемпионаты России и Советского Союза. Трудно объяснить, как это было возможно, начиная буквально с нуля! Я уж не говорю про последние 25 лет – как личный тренер, Александр Евгеньевич впереди всех отечественных тренеров по общему количеству побед. Нет ни одного престижного турнира в мировом дзюдо, в котором бы не выигрывали его ученики. Меня, как и Виталия Макарова, и Дмитрия Морозова, можно отнести к «третьей волне». Именно Миллеру, а еще, конечно, первому тренеру Юрию Павловичу Федорову и своему отцу я обязан сложившейся спортивной карьерой и собственным становлением.

Читайте также:
► Виктор Мосейчук: мысли вдогонку

Через несколько лет после моего переезда в Челябинск Юрий Павлович тоже уехал из Курска – в Башкирию, в город Туймазы. Пять лет он отработал по контракту, после чего вернулся домой, но наша связь никогда не прерывается, где бы он ни находился. У спортсменов нередко складываются непростые отношения со своими личными тренерами, не говоря уж об отношениях с тренерами конкурентов. Не хочу вспоминать отдельные драматические истории, как расходились по жизни мастера и наставники, но в качестве примера приведу личный опыт общения с замечательным тренером Виктором Мосейчуком. Сегодня у нас добрые человеческие отношения, но в самом начале 1990-х между нами, бывало, так искрило!

Тогда я частенько пересекался на сборах с учеником Мосейчука – мастером-международником Гиви Гаургашвили. Гиви считался лидером сборной России, а я еще только числился в разряде перспективных на «пятых позициях». Но в спарринге я оказался для него неудобным, что сильно раздражало его тренера. Во время сборов спортсменам ставится задача наработать максимальный объем нагрузки, а мы, «перспективные», должны помогать лидерам отрабатывать технику бросков на «живых мешках». В силу упертости я иногда всерьез настраивался на тренировочную схватку и вопреки всем правилам давал бой партнеру, причем мог бросить на иппон самого Гиви. Тут Мосейчук взрывался не на шутку, негодуя, что какой-то несчастный «пятый номер» бросает его любимца! Но я, прекрасно понимая, что Гиви перегружен объемом нагрузок и не настроен на серьезную борьбу, просто из вредности боролся по-настоящему. Мне так хотелось дать ему бой даже на тренировке – и я давал!

По молодости только за одну тренировку меня час-полтора заставляли падать, чтобы Сергей Косоротов, Дмитрий Сергеев, Евгений Печуров могли отрабатывать технику бросков. И почему-то именно Гиви случался последним в очереди, тут уж я хотел огрызнуться, а Мосейчук всерьез напрягал меня, мол, я обязан помогать его ученику: «Либо ты тренируешься, либо…!» Так что в прошлом мы с ним часто конфликтовали, но и тогда я старался его понять, и особенно сейчас, когда сам побывал в качестве «первого номера», а потом и тренера, и функционера.

А что было делать Мосейчуку: либо за свой счет привозить на сборы удобных спаррингов, либо пользоваться теми, что есть. И коль нас привезли за счет сборной, мы обязаны работать на «первые номера» – так правильно. Но я тогда горячился, психовал, даже не разговаривал ни с кем, старался не идти на мировую и в тренировке обострял ситуацию – методическую отработку технических приемов фактически превращал в ненужную борьбу. Никому это не нравилось – у тренеров свои убеждения, у меня свои тараканы, а ведь большие тренеры, как и большие спортсмены, – люди не от мира сего…

Могу авторитетно заявить: на всю Россию таких тренеров, как Виктор Мосейчук, всего раз-два и обчелся. Назову Шамиля Абдуллаева из Осетии, который, как и Виктор Николаевич, мог взять под крыло юного спортсмена и довести его до уровня высшего спортивного мастерства, потом опять начать с нуля и взяться за новый набор. Абдуллаев приехал в Курск вольником, но на службе в армии начал заниматься дзюдо, в выходные его отпускали на тренировки в «Динамо». После окончания службы он начал тренироваться на регулярной основе и мог дать бой даже Николаю Солодухину. Рассчитывал остаться в Курске тренером, но Михаил Григорьевич Скрыпов отправил его в Архонку, казачий поселок в Осетии, где молодой тренер сумел в сельских условиях подготовить несколько поколений классных мастеров – вел их с мала до велика! Фантастика!

Абдуллаев и Мосейчук – уникальные личности, их имена сразу всплывают как примеры беззаветного служения своему делу. Они точно совпадают в главном предназначении. После Гиви у Виктора Николаевича долго не было больших спортсменов, но он упорно работал с детьми, юношами, перспективными девчонками. Наконец, судьба подарила ему братьев-близнецов – Дениса и Дмитрия Ярцевых. А еще всю жизнь ему помогает Владимир Егунов, замечательный специалист, но основная ответственность, конечно, на тренере, особенно когда Денис Ярцев прочно обосновался в составе сборной и представляет Россию на крупнейших международных турнирах…

► Читайте продолжение на второй странице >>